Ночь наступила. На небе – Луна.
Крылья свои распростёр Сатана.
Кружит он ночью, вселяя в нас страх.
Тут просыпается умерший Бах.
Он из могилы закрытой восстал,
Сел за орган, менуэт заиграл.
Тут оживляется мрачный погост,
С кровью фужер поднимается в тост.
Славят все ночь, славят все Сатану,
Славят свободу и в небе Луну.
Мыши ночные – разносчики снов
Рвутся на волю из старых гробов.
В тьме загораются чьи-то глаза.
Звёзды на небе блестят, как роса.
В музыке танца мертвец закружил,
Даму на танец себе пригласил.
Байрон читает там где-то свой стих.
Праздник для мёртвых, всё только для них.
Час пробивают часы за стеной,
Стрелки назад переводят рукой.
Снова и снова двенадцать часов.
Вновь открываются крышки гробов.
Только вдруг дрогнет на небе Луна,
Вспыхнет и как бы погаснет она.
Кладбище стихнет, и все замолчат.
Чьи-то шаги в тишине зазвучат.
Тут появляется сам Сатана,
И набегает от страха волна.
В чёрном плаще весь закутанный он,
Красным глаза засветились огнём.
Музыка вновь заиграла в тиши.
Мёртвые танцы в ночи хороши.
Славят все ночь, славят все Сатану,
Славят свободу и в небе Луну.
Только рассвет упадет на кресты –
И никого не увидишь здесь ты.
Мрачно и тихо всё станет кругом.
Только ворона кружит над гнездом.